Наталья Резанова - Открытый путь [сборник]

Скрипнула дверь. Селия выглянула наружу.

— Сторверк, — мягко сказала она, — ты достаточно хорош на собственном месте.

— Я это говорю ради твоего блага!

— Кто бы спорил… И пока я на корабле, — голос ее был нежнее шелка, — я буду тебя слушаться. Но на берегу, — вместо ожидаемого «я сама себе хозяйка», она докончила: — я буду слушать своего мужа.

Оливер развел руками, не без гордости, правда.

Сторверк только хмыкнул.

— Если бы Сторверк прикончил Вальтария сразу же, мы бы избавились от многих неприятностей. Хотя — нет. Брось он труп на месте, сообщники Вальтария догадались бы, кто это сделал. А если бы он избавился от покойника, создалось бы то же положение, что и сейчас, — пропал Вальтарий, ищи его на «Холле». Куда ни кинь…

— Ты это, чтобы не заснуть, бормочешь?

— Нет, просто… может, мы сами себя запугиваем? Торчим здесь, мерзнем, крыс шугаем, а дружки нашего друга уж и не помнят о нем…

— Возможно. А возможно, последние месяцы мы слишком привольно жили. Забыли, что значит сторожить по ночам.

— Так у нас с тобой, почитай, свадебное путешествие. И по ночам…

Раздалось пронзительное кряканье костяной дудки, которой Родри подавал сигналы матросам. Те были сравнительно далеко. Сторверк расставил часовых на нескольких направлениях, откуда, по его мнению, могли приблизиться к «Холле» и, забросив крючья, взобраться на борт. Подходить на лодках между другими кораблями было рискованно, а со стороны моря тем паче — могли заметить рейдеры Лиги.

Оливеру и Селии досталось сторожить проход между длинными рядами поленниц, уводивший в глубь порта. Но стало ясно, что грабители им не воспользовались.

Дудка проиграла сигнал тревоги. Селия повернулась к Оливеру. По небу чиркнула падучая звезда, но более, чем она, лицо Селии освещала радость.

— Наконец-то… — прошептала она. Сторожить она вышла без плаща, и ничто не мешало выхватить мечи.

Они припоздали. Родри, возглавлявший заставу на берегу, поначалу был захвачен бандитами в кольцо, и держался лишь потому, что его люди были вооружены лучше, чем разбойники, у которых по преимуществу были дубинки, кистени и длинные ножи. (В Тримейне, где многим сословиям носить оружие было запрещено, предпочитали железные прутья, официально оружием не считавшиеся, но здесь, похоже, этим не увлекались.) Но затем остальная команда вместе со Сторверком ссыпалась с «Холле» по сходням и, в свою очередь, окружила нападавших. Тут и подоспели Селия с Оливером.

Еще ни разу после университетских времен, когда схолары сшибались с мастеровщиной, Оливеру не приходилось драться в такой толпе. А в былых схватках их совместного с Селией путешествия, когда они вдвоем сражались против многих, опасность подобного соотношения сил давала определенные преимущества.

Кто-то швырнул либо выронил факел на землю, он упал в растекшуюся лужу смолы из лопнувшего днем бочонка. Чадящее полотенце пламени трепыхалось на ночном ветру. И неровный, мигающий свет не позволял подсчитать количество нападавших. Никто не стрелял, хотя у команды Сторверка имелись луки, — в толчее это было невозможно. Бандитам, столкнувшимся с мощным отпором, оставалось уповать на наглость — сей великий дар природы — или бежать. Пока что они предпочитали первое. Худой, очень бледный малый с плотно обтянутым кожей лицом, выросший перед Оливером, раскручивал длинный нож между указательным и средним пальцами. Быстрые и легкие движения клинка действовали на неискушенного противника, как взгляд змеи, полностью поглощая его внимание, но Оливер знал этот прием. Он без труда выбил нож и двинулся дальше, в гущу свалки, едва успев уклониться от удара кистеня, направленного в висок.

Селию он почти не видел, понял только, что она держится чуть в стороне, — ей с двумя мечами нужно было больше места и нельзя задевать своих. Клинки ее выписывали в воздухе замысловатые росчерки. Она несколько раз перехватывала рукоять оружия, порой удерживая его так, как пристало скорее держать нож, а не меч, и, ударив назад или снизу вверх, возвращала меч в прежнее положение.

Оливер не знал, убил ли он кого-нибудь в этой драке. Его меч уступал оружию команды, и он лишь сегодня, по настоянию Селии, привел его в порядок — впервые за пару месяцев. Но он и не собирался убивать без необходимости. Однако не все здесь думали так, как он. На земле валялось несколько тел, иные — уже без движения. Стало свободнее, и угадывалось, кто здесь главарь, — высокий, черноволосый, изжелта-смуглый, грубо красивый, у веселых девиц он наверняка был кумиром. У него, в отличие от других, имелся меч, и тоже с кривым клинком, но не таким, как у людей Сторверка, — более изогнутым, напоминающим серп, с мощной широкой рукоятью. Он что-то крикнул своим людям — Оливер не понял что, хотя узнал «язык дорог» — воровской жаргон, который слышал в Тримейне. Среди схоларов кое-кто пытался выучить этот язык и даже сочинять на нем стихи, но Оливер к таким любителям не принадлежал. Что ж, и без того можно было понять, что он велит уходить.

Двое или трое грабителей промчались мимо Оливера, он, захваченный внезапным азартом, устремился за ними, обогнал и подрубил мечом колья, на которых сушилась рыбацкая сеть. Колья вместе с сетью рухнули на бегущих, сбив их с ног.

— Славный улов! — заорал кто-то над ухом у Оливера. Он узнал голос Датана. Предоставив ему поступать с «уловом» как заблагорассудится, Оливер обернулся, и ему стало не по себе.

Селия преградила путь главарю и отбивала его удары. Но, подбежав, Оливер осознал, что только этим она и ограничивается. Она легко, словно играя, ставила встречные блоки, отводила выпады, но не делала ни малейшей попытки перейти в нападение. Прежде Оливеру дважды приходилось видеть, как она прилагает усилия, чтобы не убить противника, но тому были причины. Здесь перед ней не фигляр с помоста, за счет которого можно поживиться!

Следя за странными маневрами Селии, Оливер не сразу отметил, что она что-то выкрикнула. Но подскочивший Датан подхватил этот клич, со свистом крутанув свой тесак.

«Гони его на Сторверка!»

Оливер тоже присоединился к ним, и они начали теснить бандита, не причиняя ему при этом вреда. За ними двигались матросы. И лишь когда освещенный догоравшим факелом круг сомкнулся, Оливер понял причину действий Селии. Эта ужасавшая его порой расчетливость, которую никакой запал сражения не в силах отменить… Сторверк уронил свой авторитет перед командой. Теперь он должен восстановить его. На глазах у всех. Возможно, это понимал и сам Сторверк, когда, улыбаясь, вышел в круг. Глянув окрест, Оливер заметил, что вооруженных людей здесь толпится гораздо больше, чем было вначале, но никто не вступает в бой. Это были матросы с соседних кораблей, сбежавшиеся на шум, но поспевшие лишь к развлечению.